207 Н. В. Кабинина UDK 81'373.21(470-17):811.511.1 Уральский федеральный DOI: 10.4312/linguistica.55.1.207-228 университет* ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ФИННО-УГОРСКОГО ТОПОНИМИЧЕСКОГО СУБСТРАТА НА ТЕРРИТОРИИ РУССКОГО СЕВЕРА** 1. ВВЕДЕНИЕ Общеизвестно, что современная Россия – страна со сложнейшей геополитиче- ской историей. Огромная ее часть, считающаяся ныне русской, в древности была заселена народами, которые генетически очень далеко отстоят и от восточных славян, и вообще от индоевропейцев. Одно из первых упоминаний о теснейшем соседстве русичей с «чужими» на- родами содержится в «Повести временных лет» – самой ранней древнерусской летописи: На Бѣлѣwзерѣ сѣдѧть Вѣсь а на Ростовьскомь wзерѣ Мерѧ а на Клещинѣ wзерѣ Мѣрѧ же. а по Wцѣ рецѣ где потече в Волгу же Мурома ѩзыкъ свои и Черемиси свои ѩзыкъ. Моръдва свой ѩзыкъ. се бо токмо Словѣнескъ ѩзыкъ въ Руси. Полѧне. Деревлѧне. Ноугородьци. Полочане. Дреговичи. Сѣверъ Бужане зане сѣдоша по Бугу послѣже Велынѧне. а се суть инии ѩзыци иже дають дань Руси. Чюдь. Мерѧ. Весь. Мурома. Черемись. Моръдва. Пермь. Печера. Ѩмь. Литва. Зимигола. Корсь. Норова. Либь. си суть свой ѩзыкъ.»1 [ПВЛ] Из названных в этом летописном отрывке 14 народов – соседей и «дан- ников» восточных славян – абсолютное большинство составляют ф и н н о - у г о р с к и е н а р о д ы , причем их перечень, фиксируемый «Повестью вре- * Уральский федеральный университет (Ural Federal University), пр. Ленина, 51, 620083 Ека- теринбург, Россия; nadia.nvlad2010@yandex.ru ** Работа выполнена в рамках реализации программы конкурентоспособности УрФУ (2013– 2020), научная группа «Народная языковая традиция как источник историко-культурной информации (Русский Север, Средний Урал, Верхнее Поволжье)». 1 В современном переводе: «На Белом озере живет весь, на Ростовском озере меря, на Кле- щине озере тоже меря. А по реке Оке, там, где она впадает в Волгу, живет мурома, гово- рящая на своем языке, и черемисы, и мордва, говорящие на своих языках. Вот лишь кто славяне на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что жили по Бугу, а затем прозванные волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливы. Эти говорят на своих языках». Linguistica_2015_FINAL.indd 207 14.3.2016 8:39:39 208 менных лет», далеко не полон. Более поздние летописные и иные источники называют в числе соседей русского населения такие финно-угорские народы, как водь (= совр.), вогулы (совр. манси), вотяки (совр. удмурты), ижера (совр. ижорцы), зыряне (совр. коми), корела (совр. карелы), лопь (совр. саамы), остя- ки (совр. ханты).2 Тем самым неудивительно, что на очень значительной территории современ- ной России – в виде языковых и иных памятников – запечатлено древнее насле- дие целого ряда финно-угорских народов. К сожалению, в рамках небольшой статьи невозможно осветить все пробле- мы, связанные с изучением этого богатейшего наследия. Поэтому мы предста- вим вниманию читателя лишь небольшой «фрагмент», связанный с исследо- ванием ф и н н о - у г о р с к о г о т о п о н и м и ч е с к о г о с у б с т р а т а Р у с с к о г о С е в е р а – территории, включающей ныне Архангельскую и Вологодскую области России. Изначально эта территория, на которой могли бы разместиться, например, две таких европейских страны, как Германия, была за- селена различными финно-угорскими племенами, однако в течение последнего тысячелетия она полностью «обрусела», сохранив при этом мощный финно-у- горский субстрат – в топонимии и диалектной лексике, а также, разумеется, в «неязыковых» сферах культуры. Для историко-лингвистических исследований, связанных с Русским Севером, финно-угорский языковой субстрат особенно ценен в двух отношениях. Во- первых, он позволяет реконструировать древнюю «дорусскую» этническую кар- ту очень значительной части России и – шире – Восточной Европы. Важнейшая роль в этой реконструкции принадлежит именно топонимии, поскольку она, в отличие от легко мигрирующей лексики, «прикреплена» к местности и позво- ляет более точно очерчивать границы былого расселения тех или иных народов. Во-вторых, огромное и разноязычное древнее финно-угорское наследие, хорошо сохранившееся на Русском Севере, в значительной мере может способствовать решению генеалогических проблем, связанных с семьей финно-угорских языков. Соответственно, в данной статье наша задача – осветить уже имеющиеся ре- зультаты исследований субстратной топонимии Русского Севера, охарактери- зовать их методику, обозначить наиболее существенные проблемы и видимые перспективы. 2 Кроме того, исторические документы отражают названия древних финно-угорских сооб- ществ, дифференцированные по тому или иному признаку: заволочская чудь, лопь дикая, сура поганая, тоймичи поганые, чудь белоглазая и т. п. Linguistica_2015_FINAL.indd 208 14.3.2016 8:39:39 209 2. ИЗ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ФИННО-УГОРСКОГО ТОПОНИМИЧЕ- СКОГО СУБСТРАТА РУССКОГО СЕВЕРА Не будет преувеличением сказать, что задолго до рождения топономастики как науки понимание глубокой связи между топонимией и древней историей было свойственно многим образованным гражданам России. Поэтому, если говорить точно, первый опыт осмысления культурно-исторической значимости топони- мического субстрата, в том числе и севернорусского, принадлежит не профес- сиональным лингвистам, а краеведам и путешественникам. Так, еще в 1790 г. один из первых русских краеведов, житель Архангельска В. В. Крестинин писал: «Знать язык, из которого извлечены и присвоены в российский язык имена наших селений, рек и урочищ, необходимо, ибо сим способом открывается нам тот са- мый древний народ, который занимал нашу землю прежде славян» [Крестинин, 1790, 2]. С этим же пониманием, следуя «чувству истории», российские путеше- ственники, оказываясь на Русском Севере, отводили в своих путевых журналах специальные страницы для записи «местных» географических названий, нередко сопровождая эти записи собственными этимологическими догадками. В то же время, конечно, эти первые попытки толкования финно-угорских субстратных топонимов, относящиеся к концу XVIII – началу XIX в., были не только весьма разрозненными, но и, как правило, в лингвистическом отношении «случайными» и наивными. В течение XIX в. подступы к научному осмыслению финно-угорского топо- нимического субстрата Русского Севера формировались благодаря исследовани- ям И. Шёгрена [Sjögren, 1861], М. Кастрена [Castrén, 1862], Д. Европеуса [1868; 1874]. В их работах, прежде всего, получил начальное развитие принцип систем- ности, столь необходимый при анализе топонимического материала. Это прояви- лось в привлечении к исследованиям весьма большого числа субстратных топо- нимов (до нескольких сотен), выявлении целого ряда частотных топооснов, де- терминантов и формантов, схожих структурных топонимических типов. Вместе с тем этноязыковая и этноисторическая квалификация этих данных оставалась в работах исследователей XIX в. достаточно слабой. Этот же «минус» характерен и для исследований 1-й половины ХХ в., хотя их наиболее известные авторы – М. Фасмер [Vasmer, 1934; 1935; 1936; 1941] и Я. Калима [Kalima, 1919; 1935; 1944; 1946] – внесли в изучение российской топонимии и лексики финно-угорского происхождения очень весомый вклад. В частности, именно их усилиями были заложены многие важнейшие основы «профессиональной» этимологизации суб- стратных географических названий: строгий учет внутриязыковых исторических закономерностей, учет закономерностей звуковой и иной адаптации финно-угор- ских топонимов при их русском усвоении, картографирование показательных то- понимических компонентов. Новый акцент исследования севернорусского (и – шире – восточноевропей- ского) топонимического субстрата получили в работах А. И. Попова (1899–1973), который, будучи по специальности историком, являлся при этом настоящим эн- тузиастом изучения топонимии: как он считал, именно географические названия Linguistica_2015_FINAL.indd 209 14.3.2016 8:39:39 210 служат порой едва ли не единственным источником реконструкции «белых пя- тен» этнической истории. А. И. Попов был глубоко убежден в том, что качествен- ный анализ топонимии должен начинаться с ее качественного сбора, поэтому он особо подчеркивал важность привлечения к исследованиям не только современ- ных материалов, но и многочисленных письменных памятников древнерусской эпохи: летописей, переписных книг, грамот и т. п. [Попов, 1947; 1965; и др.]. Кроме того, А. И. Поповым [1948] были даны первые «опытные» образцы микро- региональных исследований, которые в дальнейшем (см. раздел 3) стали одним из перспективных типов историко-топонимических работ.3 3. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ. РАБОТА УРАЛЬ- СКОЙ ТОПОНИМИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ Под непосредственным влиянием исследований А. И. Попова начинал свою де- ятельность основатель самой крупной в России топонимической школы А. К. Матвеев (1926–2010).4 Организованное им в 1960-е годы и доныне существую- щее научное сообщество, базирующееся на кафедре русского языка и общего языкознания Уральского университета,5 имеет широкое признание и известно в научном мире как уральская топонимическая школа, школа Матвеева, а в по- следние годы – ввиду расширения проблематики – и как уральская ономасти- ческая школа.6 Исторически сложилось так, что основным исследовательским «полигоном» школы, ее своеобразной «творческой лабораторией» стал именно Русский Север. 3 Более подробно об истории изучения топонимии Русского Севера см.: [Матвеев, 2001, 13–47]. 4 Разумеется, в формировании научных интересов и научных позиций А. К. Матвеева ска- зался опыт очень многих предшественников. Кроме исследователей, названных в разделе 2, это Г. Шухардт, Ф. Ф. Фортунатов, А. А. Шахматов, представители итальянской школы ареальной лингвистики и др., однако именно А. И. Попов стал для А. К. Матвеева главным «вдохновителем» почти полувековых топонимических «штудий» и неутомимой организа- торской деятельности по сбору топонимии. 5 Уральский государственный университет, с 2011 г. – Уральский федеральный универси- тет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина (г. Екатеринбург, до сентября 1991 г. – Свердловск). 6 Этому во многом способствовали исследования «прямых» учеников А. К. Матвеева, а так- же учеников нынешнего (уже третьего) поколения школы, в работах которых – в различ- ной степени и под различными углами зрения – анализ традиционного топонимического материала сочетается с анализом фактов других ономастических систем: этнонимии [По- пова, 1999], антропонимии [Алабугина, 1989; Кабинина, 2012], коллективных прозвищ [Воронцова, 2002; 2011], астронимии [Рут, 1990; 2010], хрононимии [Атрошенко, 2012; Атрошенко, Кривощапова, Осипова, 2015], прагмонимии [Горяев, 1999] и др. Эта широкая ономастическая проблематика обсуждается на регулярно проводимых школой междуна- родных конференциях, а также в журнале «Вопросы ономастики», основанном в 2004 г. по инициативе А. К. Матвеева. Linguistica_2015_FINAL.indd 210 14.3.2016 8:39:39 211 Научно-методические принципы школы формировались и проходили провер- ку в первую очередь в трудах самого А. К. Матвеева, которому принадлежит бо- лее 200 работ по топонимии,7 а затем и в работах его многочисленных учеников. За более чем полувековую деятельность уральской топонимической школы ее исследования охватили колоссальную территорию России, включающую, кроме Русского Севера, также Пермскую область, Урал, частично Сибирь и ряд цен- тральных российских регионов, в которых сохранился финно-угорский топони- мический субстрат. К настоящему времени методика школы разработана столь многосторон- не, что ей может быть посвящена отдельная монография. В данной статье мы опишем эту методику сжато, назвав ряд ее принципиальных «позиций». Первые три из них касаются сбора материала, остальные – его анализа и интерпретации. 1) Максимально полный и качественный сбор топонимического материала. В практике школы это, во-первых, означает, что ее исследования основываются на максимально широком круге топонимических источников – как современных (карты, справочники, путеводители и т. д.), так и исторических (летописи, писцо- вые книги, грамоты, разнообразные архивные документы). Во-вторых, полнота материала обеспечивается длящейся уже более 50 лет работой Топонимической экспедиции, которая, ежегодно выезжая в тот или иной район Русского Севера и опрашивая местное население, проводит сплошной полевой сбор топонимов.8 Огромную значимость этой экспедиционной работы вряд ли приходится доказы- вать, т. к. только в условиях сплошного полевого сбора возможно зафиксировать названия, которые в силу своего сугубо «местного» значения не отражены на кар- тах и в других источниках. 2) Строгая паспортизация топонимического материала. Эта методическая позиция уральской школы нацелена в первую очередь на то, чтобы исследователь располагал максимально точными сведениями о самих топонимах, а также владел иной информацией, необходимой при анализе. Для от- ражения этих данных каждый топоним фиксируется на отдельной карточке и – с элементами формализации – сопровождается рядом необходимых записей: фоне- тико-морфологические и семантические варианты (если есть), вид называемого объекта, географическая «привязка» (область, район, ближайший населенный пункт или водоем), фамилия сообщившего название информанта, год записи то- понима. По возможности на карточке отражается и другая значимая информация: микросистемные связи топонима (они отражаются описательно и/или с помощью схематичных рисунков), количество его фиксаций, связанные с топонимом сооб- 7 Полная библиография трудов А. К. Матвеева опубликована в журнале «Вопросы онома- стики» [2012, № 1 (12), с. 164–183]. 8 Более подробно с историей и деятельностью Топонимической экспедиции Уральского университета можно познакомиться в книге «Вброд через реку времени» (Екатеринбург, 2011), изданной к 50-летнему юбилею экспедиции. Linguistica_2015_FINAL.indd 211 14.3.2016 8:39:39 212 щения местных жителей (предания, характеристика места, «народные» объясне- ния названия и т. п.). В условиях полевого сбора сведения о каждом топониме обязательно уточня- ются у нескольких информантов, что получает отражение в виде ряда дублиру- ющих и дополняющих друг друга карточек, снабженных взаимными отсылками. 3) Строгая систематизация всех имеющихся данных. Эта необходимая для длительных и серьезных исследований основа создается в рамках уральской школы за счет непрерывной деятельности Топонимической лаборатории – особого подразделения, организованного в 1970-е годы по ини- циативе А. К. Матвеева. Благодаря многолетним усилиям сотрудников лабора- тории, весь громадный топонимический материал, которым располагает шко- ла и который постоянно пополняется (на сегодняшний день – более 1 000 000 единиц хранения), систематизирован в виде нескольких картотек. Субстратный финно-угорский материал при этом отграничен от исконно русского и система- тизирован, во-первых, по топоосновам, а во-вторых, по финальным компонентам топонимов, для чего служит специальная картотека, поставленная по принципу «обратного алфавита». Она необходима потому, что в топонимии финно-угорско- го происхождения финальные компоненты, обычно представляющие собой гео- графический термин или топонимический суффикс, проявляют очень высокую регулярность – тем самым «обратный алфавит» позволяет исследователю точ- нее видеть строение топонима (и целых классов топонимов) и, соответственно, надежнее интерпретировать те или иные субстратные географические названия. Отдельную картотеку составляют севернорусские топонимы, зафиксированные в «неэкспедиционных» источниках: письменных памятниках древнерусской эпохи и документах XVIII–XX вв., включающих карты, географо-статистические мате- риалы, записи краеведов и путешественников, списки угодий колхозов, совхозов, лесничеств, и др. В течение последнего десятилетия картотеки, которыми располагает ураль- ская школа, переводятся сотрудниками лаборатории в формат электронной базы данных, что, безусловно, расширяет возможности интеграции усилий топоними- стов, работающих в области изучения субстратной топонимии финно-угорского происхождения. 4) Соотнесение данных топонимии и диалектной лексики. Необходимость этой позиции, которой строго следует уральская школа, об- условлена теснейшими связями между субстратной топонимией и субстратной диалектной лексикой, особенно – географической терминологией. Для того что- бы исследователь топонимии мог видеть и использовать эти связи, уральской школой ведется длительная работа по сбору севернорусской диалектной лексики. Этот сбор осуществляется главным образом в условиях экспедиции: ее участни- ки, наряду с топонимами, обязательно – по специально разработанной методике – записывают «местную» лексику, которая затем организуется в виде отдельной алфавитной картотеки, насчитывающей ныне более 800 000 единиц хранения. Со временем эта работа превратилась в одно из самостоятельных направлений Linguistica_2015_FINAL.indd 212 14.3.2016 8:39:39 213 деятельности школы, что позволило подготовить такое крупное лексикографиче- ское издание, как многотомный «Словарь говоров Русского Севера». На стадии подготовки к изданию находится также лексикографическая работа О. А. Теуш, посвященная засвидетельствованной на Русском Севере исконно русской и суб- стратной географической терминологии. 5) Особое внимание к отэтнонимическим названиям. Географические названия, образованные от этнонимов, далеко не всегда явля- ются субстратными, однако на доэтимологическом этапе исследования они пред- ставляют собой значимые «ориентиры» научного поиска и в целом играют нема- лую роль в реконструкции древней картины расселения народов. Это обусловле- но тем, что отэтнонимические топонимы возникают, как правило, на границах этнических зон – там, где для того или иного народа кончается «своя» земля и начинается «чужая». Поэтому в любом исследовании уральской школы таким то- понимам уделяется особое внимание. 6) Выявление и анализ высокочастотных топонимических компонентов. Эта составляющая методики школы обусловлена тем, что в любом языке на топонимический уровень проникает лишь определенная – относительно неболь- шая – часть лексики, равно как и ограниченное число словообразовательных эле- ментов. При этом у каждого народа обычно имеются традиционно устоявшие- ся, высокопопулярные топоосновы и форманты. Поэтому высокая частотность идентичных топонимических компонентов позволяет устанавливать своеобраз- ные «центры» и ареалы, соответствующие местам древнего расселения тех или иных народов. Разумеется, при таком подходе определение подобных ареалов до некоторой степени гипотетично, что, с одной стороны, обусловлено близостью лексики родственных субстратных языков, а с другой стороны – явлениями межъ- языковой омонимии. 7) Выявление этнодифференцирующих топонимических компонентов. Эта позиция школы является одной из самых важных, поскольку она самым непосредственным образом связана с задачей реконструкции древней лингвоэт- нической карты Русского Севера. Опыт уральской школы свидетельствует о том, что, несмотря на трудности, обусловленные близостью древней лексики суб- стратных финно-угорских языков, выявление некоторого корпуса этнодифферен- цирующих топонимических компонентов вполне возможно – по крайней мере для периода, соотносимого с последним тысячелетием, когда в субстратных фин- но-угорских наречиях Русского Севера уже обозначились фонетические и иные признаки обособления. 8) Картографирование этнодифференцирующих топонимических компонентов. Лингвистические карты – обязательная часть любого исследования уральской школы, посвященного топонимическому субстрату. При этом в «творческой ла- боратории» исследователя картографированию могут подвергаться самые разные языковые явления, однако в итоговой аргументации наиболее значимыми оказы- ваются карты, на которых представлены выявленные в ходе исследования этно- Linguistica_2015_FINAL.indd 213 14.3.2016 8:39:39 214 дифференцирующие топонимические компоненты: основы, детерминанты, фор- манты. Поскольку таких карт бывает достаточно много, в выводах исследования они – с соответствующими отсылками – либо описательно интерпретируются, либо обобщаются в виде заключительной лингвоэтнической карты (см., напри- мер, карту в разделе 4). Говоря о методике уральской топонимической школы, отметим, что выше мы назвали лишь ее фундаментальные, проверенные временем и результатами мно- гих исследований позиции. Их строго сформулированный ряд не означает, что в рамках школы не рождаются новые идеи. Поэтому уделим внимание и тем пока не названным направлениям научного поиска, в которых, по-видимому, заключе- ны основные импульсы развития «субстратной линии» топонимической школы Матвеева. Часть их когда-то родилась в работах самого главы школы, но реализо- валась спорадически или, возможно, была «отложена до лучших времен». По отношению к финно-угорскому топонимическому субстрату Русского Севера и смежных территорий одним из подобных направлений следует считать м и к р о р е г и о н а л ь н ы е и с с л е д о в а н и я . Их значимость и потенциал, обоснованные А. К. Матвеевым [1989], заключаются в том, что в рамках микро- регионального исследования, охватывающего сравнительно небольшую террито- рию,9 возможен очень тщательный, детальный анализ всего корпуса субстратных топонимов. На этой основе исследователь получает возможность более точно и подробно реконструировать древнюю лингвоэтническую карту изучаемого микрорегиона. На сегодняшний день самим А. К. Матвеевым и его учениками выполнен целый ряд подобных работ. В них территориально «охвачены» такие зоны Русского Севера, как низовья Северной Двины [Кабинина, 1997], бассейн нижнего течения Онеги [Матвеев, 2004], Архангельское Поморье [Киришева, 2006; Кабинина, 2011]; за пределами Русского Севера – бассейн уральской реки Чусовая [Иванова, 1993], северная часть горнозаводского Урала [Смирнов, 1997]. В качестве примера итоговой лингвоэтнической карты микрорегионального ис- следования приведем карту, составленную для Архангельского Поморья – тер- ритории, непосредственно примыкающей к побережью Белого моря [Кабинина, 2011, 310]. 9 Микрорегион в понимании уральской школы – сравнительно небольшая территория, об- ладающая географической и историко-культурной целостностью. Это может быть, напри- мер, бассейн того или иного водоема, междуречье, административный район, гнездо дере- вень и даже отдельный населенный пункт. Linguistica_2015_FINAL.indd 214 14.3.2016 8:39:39 215 Другим сравнительно новым направлением внутреннего развития уральской школы является осмысление и разработка с е м а н т и к о - т и п о л о г и ч е - с к и х о с н о в а н и й э т и м о л о г и з а ц и и с у б с т р а т н ы х т о п о - н и м о в . Эта задача в целом является достаточно сложной, что обусловлено многими обстоятельствами. Главным из них является то, что для надежной этноязыковой квалификации севернорусских субстратных топонимов необходимо их идеографическое соот- несение с топонимами собственно финно-угорских территорий. Однако, к со- жалению, полная и подробная идеографическая классификация финно-угорской топонимии пока не осуществлена. Поэтому, предлагая те или иные этимологи- ческие решения для какого-либо топонима, исследователь севернорусского суб- страта иногда вынужден действовать почти «вслепую», особенно в тех случаях, когда субстратный топоним отражает редкую, сугубо региональную или даже уникальную модель номинации. Связанные с этим трудности до некоторой степени преодолеваются за счет выработанных в рамках уральской топонимической школы методов. Это, с одной стороны, м е т о д с е м а н т и ч е с к о г о м о д е л и р о в а н и я , а с другой стороны – м е т о д а н а л и з а м и к р о с и с т е м н ы х т о п о н и м и ч е - с к и х о т н о ш е н и й . Linguistica_2015_FINAL.indd 215 14.3.2016 8:39:39 216 Метод семантического моделирования первоначально был предложен А. К. Матвеевым [1969; 1976]. Этот метод предназначен исключительно для историче- ски двуязычных территорий, подобных Русскому Северу, и основан на том, что в условиях тесных этноязыковых контактов и двуязычия должен быть достаточно выражен и своеобразный «топонимический параллелизм» – идентичность и/или сходство как высокочастотных, так и относительно редких русских и финно-у- горских номинативных моделей. Поэтому одной из семантических основ эти- мологического анализа субстратных названий может служить идеографическая «сетка», составленная для собственно русских топонимов. Этот метод – на мате- риале топонимии Архангельского Поморья – был тщательно проверен автором данной статьи. Он оказался достаточно эффективным, но в то же время показал, что семантическое моделирование чаще всего бессильно перед явлениями отра- жаемой в топонимии внутриязыковой и межъязыковой омонимии, свойственной родственным языкам, в том числе и финно-угорским [см. подробнее: Кабинина, 2011, 267–270]. Кроме того, как выяснилось, использование русской идеографической сетки не может разрешить проблемы, связанные с принципиальной «неэквивалент- ностью» языков: в нашем случае – русского языка и древних финно-угорских наречий Русского Севера. Это означает, что исследователь с «русским ментали- тетом», даже опираясь на хорошо построенную семантическую типологию род- ной топонимии, далеко не всегда может правильно уловить смысл, заложенный в то или иное субстратное название древними финно-угорскими номинаторами. Проблема осложняется еще и тем, что в части субстратных топооснов, по край- ней мере в микротопонимии, отражены древние финно-угорские антропонимы, для которых, как и для отапеллятивных названий, сколь-либо полная типология пока не построена. Частично – для отдельных названий – эта трудность «снимается» за счет а н а - л и з а с и с т е м н ы х о т н о ш е н и й , в которых участвует топоним. Основы соответствующего метода были разработаны А. К. Матвеевым и Е. Л. Березович. А. К. Матвеев, в частности, на множестве примеров показал, что субстратные финно-угорские топонимы Русского Севера на этапе двуязычия нередко подвер- гались калькированию – буквальному переводу на русский язык. При этом во многих случаях калькирование сопровождалось механизмами метонимии, т. е. приводило не к утрате исходного субстратного названия, а к образованию топо- нимической пары – разноязычной, но при этом внутренне связанной идентичным смыслом русской и финно-угорской топооснов (ср., например, «смежные» назва- ния Колкач и Угол – при приб.-фин. kolkka ‘угол’ [Матвеев, 2004, 42]). Тем самым, внимательно изучая ближайшее русское окружение того или иного субстратного топонима, исследователь – разумеется, не всегда, а при определенном «везении» – может получить достаточно надежный семантический ключ к интерпретации интересующего его названия. Как уже отмечалось выше, именно с этой целью на экспедиционных топонимических карточках по возможности фиксируется ин- формация о названиях, географически связанных с данным топонимом. Linguistica_2015_FINAL.indd 216 14.3.2016 8:39:39 217 В несколько ином аспекте системные отношения в топонимии были иссле- дованы Е. Л. Березович [1992; 2012], выявившей – хотя и главным образом на исконно русском материале – «перечень» наиболее частотных топонимических микросистем,10 образующихся обычно либо на основе бинарных оппозиций (бе- лый – черный, ближний – дальний, большой – малый), либо на основе целых рядов семантически связанных тополексем (березовый – осиновый – сосновый; первый – второй – третий, передний – средний – задний и т. п.). Как выяснилось в ходе дальнейших исследований школы, подобная систем- ность свойственна не только исконно русской, но и субстратной топонимии Русского Севера [см.: Кабинина, 2013], что, безусловно, дает еще один семанти- ческий ключ к этимологической интерпретации части субстратных названий.11 В качестве примера приведем озерную микросистему Сомбозеро – Унаксозеро (Архангельская область), которая на топографической карте выглядит следую- щим образом: На представленном рисунке «верхний» объект носит название Сомбозеро, «нижний» – Унаксозеро; обе топоосновы, Сомб- и Ун-, встречающиеся и в дру- 10 Семантические микросистемы топонимов представляют собой пары или ряды географи- ческих названий, которые объединены разными типами отношений лексической систем- ности; при этом смысловой связи топонимов соответствует пространственная смежность или соотнесенность географических реалий [Березович, 1992]. 11 Вопрос о том, насколько широко метод анализа микросистемных отношений может при- меняться для субстратной (финно-угорской и иной) топонимии других российских реги- онов, пока остается открытым. В частности, на Русском Севере – в разных его зонах – степень микросистемности топонимов различна: она очень высока на более «северных» (архангельских) территориях, заселенных в прошлом прибалтийскими финнами и народа- ми, близкими к саамам, но, как пока видится, гораздо ниже в более «южных» вологодских ареалах, где проживали другие финно-угорские народы. По всей вероятности, степень топонимической системности зависит от многих факторов – географического ландшафта, времени и условий освоения территории, а также от номинативных традиций осваиваю- щих эту территорию народов. Linguistica_2015_FINAL.indd 217 14.3.2016 8:39:40 218 гих топонимах Русского Севера,12 довольно проблематичны с точки зрения их этимологической трактовки. Однако с учетом картографических данных, фактора системности и, в частности, того, что во многих других севернорусских микроси- стемах ярко выражена оппозиция «круглый» – «длинный»,13 топоосновы Сомб- и Ун- возможно достаточно уверенно связывать с приб.-фин. sompa ‘кольцо лыж- ной палки; обруч для крепления грузил невода’ [SSA, 3, 198] (в топонимии – ме- тафорическое обозначение округлой формы объекта) и саам. vuona, vuõnn, vūnn ‘узкий и длинный залив (моря, озера)’; саам. > фин. vuono ‘то же’ [YS, 154; KKLS, 788; SSA, 3, 474].14 Своеобразным продолжением подобных «микросистемных» наблюдений яв- ляется то, что в топонимии Русского Севера нередко фиксируются двучленные семантические оппозиции, образованные русским и финно-угорским названия- ми, которые связаны не отношениями калькирования, ведущими к идентичности топосемантики, а отношениями «узкой» парадигматической соотнесенности. В качестве примера приведем две севернорусские озерные микросистемы, которые, будучи внутренне разноязычными, отражают общий тип номинации объектов – по их форме. Микросистема Вироозеро – Долгое Микросистема Вирозеро – Длинное 12 Топооснова Сомб- (на территориях карельского освоения также Шомб-) фигурирует в нескольких названиях севернорусских озер; основа Ун- – в названиях заливов Уна и Уне- жма, озера Унозеро. Компонент -акс- в приведенном нами примере (Ун/акс/озеро) являет- ся регулярным топоформантом, соотносимым в прибалтийско-финских языках с одним из суффиксов латива. 13 Вероятно, бинарные топонимические оппозиции, образуемые на основе лексем со значе- ниями ‘круглый’ и ‘длинный’, представляют собой одну из универсалий высокого поряд- ка, о чем свидетельствуют данные многих исследований [см.: Березович, 1992; Макарова, 2012; Муллонен, 2012а; Кабинина, 2013; и др.]. 14 В данном случае, как и в других подобных примерах, нас не должно смущать различие языков-источников – прибалтийско-финского и саамского, поскольку, по-видимому, фор- мирование многих семантических микросистем на Русском Севере происходило еще в «дорусскую» эпоху, в процессе взаимодействия различных финно-угорских языков. Linguistica_2015_FINAL.indd 218 14.3.2016 8:39:40 219 На приведенных рисунках синонимичными русскими лексемами длинный и долгий названы озера вытянутой формы. Их соседями в обоих случаях являются озера, названия которых включают субстратную основу Вир-, причем подобное соседство наблюдается не только в этих двух примерах (мы просто выбрали их для иллюстрации), но и в ряде других – на Русском Севере, а также в Карелии [см.: Кабинина, 2013, 70]. Подобная устойчивая соотнесенность вряд ли может считаться случайной и позволяет – с опорой на картографический облик озер – толковать субстратную то- пооснову Вир- на основе карел. vierä, viärä, veärä ‘кривой, изогнутый’ (о высокой частотности топонимической оппозиции «длинный» – «кривой» см. [Кабинина, 2013, 62]). Заметим, что такая трактовка, в нашем случае во многом основанная на анализе микросистемных отношений, находится в отношениях взаимной ар- гументации с этимологией, предложенной И. И. Муллонен для карельского исто- рического названия Вирозеро (ныне Вырозеро) [см.: Муллонен, 2008, 70]. Это тем более значимо, что финно-угорская топооснова Вир-, долгое время считавшаяся загадочной, с чисто «словарных» позиций может толковаться и иначе. Таким образом, метод анализа микросистемных отношений следует считать перспективным и – при дальнейшем углубленном изучении субстратной топони- мии Русского Севера – способным привести к прояснению этимологии многих названий финно-угорского происхождения. Завершая данный раздел, отметим, что работа уральской топонимической школы долгое время осуществлялась и продолжает осуществляться в тесном со- трудничестве как с другими научными центрами, так и с отдельными исследова- телями, которых интересует финно-угорский топонимический субстрат. С точки зрения научно-методических позиций уральской школе в наиболь- шей степени «родственна» петрозаводская топонимическая школа, сложившаяся в 1980-е годы. Основным объектом ее исследований являются собственно карель- ская и вепсская топонимия, а также субстратная (саамская и иная) топонимия Карелии. Поскольку карелы, вепсы, саамы в прошлом составляли значительную часть населения Русского Севера, исследования петрозаводских коллег оказыва- ют многолетнюю существенную поддержку работе уральской школы. С опытом карельских исследователей читатель может познакомиться по монографиям и статьям возглавляющей школу И. И. Муллонен [см., например: Муллонен, 1994; 2002; 2008; 2012б; и др.], а также ее коллег и учеников [см.: Мамонтова, 1982; Кузьмин, 2003; 2008; Карлова, 2007; Захарова, 2008; и др.]. Значительный вклад в изучение финно-угорского топонимического субстрата Русского Севера внесли исследователи, работающие самостоятельно, вне рамок каких-либо школ: А. Л. Шилов [1996; 1999; 2003; и др.], Я. Саарикиви [Saarikivi, 2006], Е. А. Хелимский [2006]. Linguistica_2015_FINAL.indd 219 14.3.2016 8:39:40 220 4. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ. ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ, СВЯЗАННЫЕ С ИНТЕРПРЕТАЦИЕЙ ДАННЫХ СУБСТРАТНОЙ ТО- ПОНИМИИ РУССКОГО СЕВЕРА В предшествующих разделах, говоря о севернорусском топонимическом субстра- те, мы коснулись главным образом сущности и особенностей методики его ис- следования. Это не случайно, поскольку топономастика – в целом относительно молодая наука, и богатейший методический опыт уральской школы – с теми или иными модификациями – может использоваться коллегами-топонимистами в бу- дущих исследованиях. Кроме того, без столь пристального внимания именно к методике читателю вряд ли была бы понятна основа тех выводов, которые каса- ются как реконструкции древней лингвоэтнической карты Русского Севера, так и некоторых проблем, связанных с древней генеалогией финно-угорских языков. В представлении этих выводов автор не претендует на оригинальность, по- скольку обобщающие исследования уже написаны и опубликованы – они принад- лежат А. К. Матвееву [2004] и В. В. Напольских [2007]. Если, опираясь на эти работы, попытаться кратко изложить корпус основных результатов, то они заключаются в следующем. 1) В период, предшествующий обрусению древнего финно-угорского населе- ния Русского Севера, наибольшая его часть, тяготеющая к северу и западу, была заселена прибалтийскими финнами и народами, близкими к саамам. В то же время в южной и юго-восточной частях региона проживали народы иных групп – меря и «севернофинны», родственные современным волжским финнам. Некоторые вос- точные участки Русского Севера хранят возможные следы былого пребывания древнепермского населения – см. ниже составленную А. К. Матвеевым лингвоэт- ническую карту [Матвеев, 2004, 330]: 2) Соглашаясь как с А. К. Матвеевым, так и с В. В. Напольских, следует под- черкнуть, что данная карта иллюстрирует главным образом «верхний» субстрат- ный топонимический пласт и, соответственно, отражает сравнительно недав- нюю, соотносимую с последним тысячелетием, картину расселения финно-угор- ских народов. И хотя в некоторых случаях исследователям удается доказательно выявлять факты субсубстратного характера, построение надежной, целостной стратиграфической карты Русского Севера, отражающей более глубокую древ- ность, пока не представляется возможным. Для отдельных зон региона в высокой степени проблематично и разграничение «синхронных» топонимов, созданных носителями близкородственных языков – например, финского и карельского, ка- рельского и вепсского. 3) Ряд дискуссионных моментов, сопровождающих представленную лингво- этническую карту, связан с некоторой условностью отдельных этнических име- нований. Так, по-видимому, не совсем точным для части древнего финно-угор- ского населения Русского Севера является название саамы, поскольку, по все более укрепляющемуся мнению исследователей, севернорусские «саамы» вряд ли были прямыми предками современных саамов, на что указывает, в частности, более архаичное по сравнению с собственно саамским языком состояние «саам- Linguistica_2015_FINAL.indd 220 14.3.2016 8:39:40 221 ских» диалектов Русского Севера. Чтобы разрешить эту проблему хотя бы тер- минологически, в современных исследованиях, касающихся Русского Севера и смежных территорий, все чаще используются определения парасаамский и/или древнесаамский. 4) Наконец, объективно обусловленным ограничением итоговой лингвоэтни- ческой карты Русского Севера является то, что на ней невозможно представить те древние финно-угорские этнические группы, от которых остались слишком слабые или размытые временем топонимические следы. В том, что такие груп- пы существовали, убеждены почти все исследователи, и полемика о «вымерших» Linguistica_2015_FINAL.indd 221 14.3.2016 8:39:40 222 финно-угорских наречиях Русского Севера не затухает уже более полутора сто- летий. Впрочем, ситуация подобных «белых пятен» неизбежна практически для любого региона, имеющего достаточно древнюю историю освоения. 5) Что касается иных генеалогических вопросов, связанных с семьей финно-у- горских языков, то данные севернорусской субстратной топонимии широко при- влекаются для решения двух проблем – в топонимической литературе они обыч- но обозначаются как «саамская проблема» и «мерянская проблема». Связанные с ними дискуссии, ведущиеся уже несколько десятилетий как в России, так и в других странах, настолько жарки, многосторонни и глубоки – и при этом далеки от завершения – что для знакомства с ними представляется наиболее разумным отослать читателя к нескольким «специальным» аналитическим работам [см.: Хелимский, 2000; Матвеев, 2004; 2007; 2015; Напольских, 2007]. Сокращения карел. карельский язык приб.-фин. прибалтийско-финские языки саам. саамский язык фин. финский язык Литература АЛАБУГИНА, Ю. В. (1989) Календарные имена в топонимии Русского Севера. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. АТРОШЕНКО, О. В. (2012) Русская народная хрононимия. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. АТРОШЕНКО, О. В., КРИВОЩАПОВА, Ю. А., ОСИПОВА, К. В. (2015) Русский народный календарь. Этнолингвистический словарь/под ред. Е. Л. Березович. Москва: Аст-Пресс. БЕРЕЗОВИЧ, Е. Л. (1992) Семантические микросистемы в русской топонимии. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. БЕРЕЗОВИЧ, Е. Л. (2012) «О современных задачах семантико-мотивационной реконструкции в топонимии/Материалы.» II Международной научной конфе- ренции «Этнолингвистика. Ономастика. Этимология». Часть I. Екатерин- бург: Издательство Уральского университета, 69–71. Вброд через реку времени: 50 лет Топонимической экспедиции Уральского универ- ситета (2011). Екатеринбург: Издательство Уральского университета. ВОРОНЦОВА, Ю. Б. (2002) Коллективные прозвища в русских говорах. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. Linguistica_2015_FINAL.indd 222 14.3.2016 8:39:40 223 ВОРОНЦОВА, Ю. Б. (2011) Словарь коллективных прозвищ: who is who по-рус- ски. Москва: Аст-Пресс. ГОРЯЕВ, С. О. (1999) Номинативные интенции субъекта ономастической номи- нации: на материале русских прагмонимов. Дис. … канд. филол. наук. Екате- ринбург. ЕВРОПЕУС, Д. П. (1868) «К вопросу о народах, обитавших в средней и северной России до прибытия славян.» Журнал Министерства народного просвещения, том 139, июль. ЕВРОПЕУС, Д. П. (1874) Об угорском народе, обитавшем в средней и северной России и в северной части Скандинавии до прибытия туда нынешних их жи- телей. СПб.: Типография Императорской Академии наук. ЗАХАРОВА, Е. В. (2008) «Прибалтийско-финский субстрат в топонимии Колодо- зерья.» Вопросы ономастики № 6, 64–74. ИВАНОВА, Е. Э. (1993) Топонимия среднего течения реки Чусовой. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. КАБИНИНА, Н. В. (1997) Топонимия дельты Северной Двины. Дис. … канд. фи- лол. наук. Екатеринбург. КАБИНИНА, Н. В. (2011) Субстратная топонимия Архангельского Поморья. Екатеринбург: Издательство Уральского университета. КАБИНИНА, Н. В. (2012) «Антропонимы финно-угорского происхождения в топонимии Архангельского Поморья.» В: М. Э. Рут (ред.), Язык и прошлое народа. Сборник научных статей памяти члена-корреспондента РАН, заслу- женного деятеля науки РФ, профессора А. К. Матвеева. Екатеринбург: Изда- тельство Уральского университета, 123–134. КАБИНИНА, Н. В. (2013) «Народная топонимическая геометрия (на материале на- званий озер Архангельской области).» Вопросы ономастики № 2 (15), 60–90. КАРЛОВА, О. Л. (2007) «Ареальная дистрибуция -L-овой топонимической моде- ли на территории Карелии.» Вопросы ономастики № 4, 34–44. КИРИШЕВА, Т. И. (2006) Русская топонимия финно-угорского происхождения на территории Онежского полуострова. Дис. … канд. филол. наук. Екате- ринбург. КРЕСТИНИН, В. В. (1790) Начертание истории города Холмогор. СПб.: Типо- графия Императорской Академии наук. КУЗЬМИН, Д. В. (2003) Ареальная дистрибуция топонимных моделей Беломор- ской Карелии. Дис. … канд. филол. наук. Петрозаводск. КУЗЬМИН, Д. В. (2008) «К вопросу об освоении Беломорской Карелии запад- нофинским населением (по данным топонимии).» Вопросы ономастики № 6, 47–57. МАКАРОВА, А. А. (2012) Русская озерная гидронимия Белозерья: систем- но-функциональ-ный аспект. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. МАМОНТОВА, Н. Н. (1982) Структурно-семантические типы микротопони- мии ливви-ковского ареала Карельской АССР (Олонецкий район). Петроза- водск: Издательство Карелия. Linguistica_2015_FINAL.indd 223 14.3.2016 8:39:40 224 МАТВЕЕВ, А. К. (1969) «Значение принципа семантической мотивированности при этимо-логизации субстратных топонимов.» Этимология 1967: сборник научных трудов. Москва, Наука, 192 – 200. МАТВЕЕВ, А. К. (1976) «Этимологизация субстратных топонимов и модели- рование компо-нентов топонимических систем.» Вопросы языкознания № 3, 58–73. МАТВЕЕВ, А. К. (1989) «Субстратная микротопонимия как объект комплексного регио-нального исследования.» Вопросы языкознания № 1, 77–85. МАТВЕЕВ, А. К. (2001) Субстратная топонимия Русского Севера. Часть I. Ека- теринбург: Издательство Уральского университета. МАТВЕЕВ, А. К. (2004) Субстратная топонимия Русского Севера. Часть II. Екатеринбург: Издательство Уральского университета. МАТВЕЕВ, А. К. (2007) «К проблеме классификации языков субстратной топо- нимии Русс-кого Севера.» Вопросы ономастики № 4, 14–27. МАТВЕЕВ, А. К. (2015) Субстратная топонимия Русского Севера. Часть IV. Топонимия мерянского типа (науч. ред. О. В. Смирнов). Екатеринбург: Изда- тельство Уральского университета. МУЛЛОНЕН, И. И. (1994) Очерки вепсской топонимии. СПб.: Наука. МУЛЛОНЕН, И. И. (2002) Топонимия Присвирья: Проблемы этноязыкового кон- такти-рования. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского государствен- ного университета. МУЛЛОНЕН, И. И. (2008) Топонимия Заонежья: Словарь с историко-культур- ными комментариями. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН. МУЛЛОНЕН, И. И. (2012а) «Топонимические исследования в Карелии.» Устный доклад на семинаре кафедры русского языка и общего языкознания Уральско- го университета. Екатеринбург. МУЛЛОНЕН, И. И. (2012б) «Применение ГИС-технологий в топонимике.» В: Материалы II Международной научной конференции «Этнолингвистика. Ономастика. Этимология». Часть I. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 124–125. НАПОЛЬСКИХ, В. В. (2007) «К реконструкции лингвистической карты Центра Европейской России в раннем железном веке.» Арт № 4, 88–127. ПВЛ – Повесть временных лет (в данной статье приведен ее фрагмент из Лето- писи по Лаврентьевскому списку, http://www.krotov.info/acts/12/pvl/lavr01.htm ПОПОВ, А. И. (1947) Из истории финно-угорских народностей. Часть 1. Дис. … докт. ист. наук. Ленинград. ПОПОВ, А. И. (1948) «Топонимика Белозерского края.» Ученые записки Ленин- градского университета № 105. Серия востоковедческих наук, выпуск 2. Со- ветское финно-угроведение. Ленинград. ПОПОВ, А. И. (1965) Географические названия (введение в топонимику). Москва – Ленинград: Наука. ПОПОВА, Э. Ю. (1999) Этнонимия Русского Севера. Дисс. … канд. филол. наук. Екатеринбург. Linguistica_2015_FINAL.indd 224 14.3.2016 8:39:40 225 РУТ, М. Э. (1990) Звезды рассказывают о земле. Свердловск: Издательство Уральского университета. РУТ, М. Э. (2010) Словарь астронимов: звездное небо по-русски. Москва: Аст- Пресс. СМИРНОВ, О. В. (1997) Русская топонимия северной части горнозаводского Ура- ла. Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. «Список научных трудов А. К. Матвеева» (2012) Вопросы ономастики № 1 (12), 164–183. ХЕЛИМСКИЙ, Е. А. (2000) Компаративистика, уралистика: Лекции и статьи. Москва: «Языки русской культуры». ХЕЛИМСКИЙ, Е. А. (2006) «Северо-западная группа финно-угорских языков и ее субстрат-ное наследие.» Вопросы ономастики № 3, 38–51. ШИЛОВ, А. Л. (1996) Чудские мотивы в древнерусской топонимии. Москва: Ре- форм-Пресс. ШИЛОВ, А. Л. (1999) Заметки по исторической топонимике Русского Севера. Москва: Издательство «Наука и техника». ШИЛОВ, А. Л. (2003) «Географические реалии и топонимические этимоло- гии (на примере топонимии Русского Севера).» Вопросы языкознания № 1, 109–118. CASTRÉN, M. A. (1862) «Bemerkungen über sawolotscheskaja Tschud.» Nordische Reisen und Forschungen. V. Kleinere Schriften. VII. SPb. KALIMA, J. (1919) «Die Ostseefinnischen Lehnwörter im Russischen.» MSFOu., XLIV. Helsinki: Société Finno-Ougrienne. KALIMA, J. (1935) «Neuere Forschungen über baltisch-finnische und finnisch- slavische Beziehungen. Zu dem westfinnischen geographischen Namen in Ruβland.» Zeitschrift für slavische Philologie. Band XII. Doppelheft 1/2. Leipzig. KALIMA, J. (1944) «Einige russische Ortsnamentypen.» FUF XXVIII. 1–3. Helsinki. KALIMA, J. (1946) «Über die Erforschung russischen Ortsnamen fremden Ursprung.» Sitzungsberichte der Finnischen Akademie der Wissenschaften 1945. Helsinki. KKLS (1958) – ITKONEN, T. Koltan- ja kuolanlapin sanakirja. Helsinki: Suomalais- Ugrilainen Seura. SAARIKIVI, J. (2006) Substrata Uralica: Studies on Finno-Ugrian substrate in northern Russian dialects. Tartu: Tartu University Press. SJÖGREN, J. A. (1861) «Die Syrjänen, ein historisch-statistisch-philologischer Versuch.» Gesammelte Schriften. Band I. Historisch-etnographische Abhandlungen über den finnisch-russischen Norden. VII. SPb. SSA (1992–2000) – ITKONEN, E. (ред.) Suomen sanojen alkuperä. 1–3. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura. VASMER, M. (1934) «Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas. II. Die ehemalige Ausbreitung der Westfinnen in den heutigen slavischen Ländern.» SPAV. Phil.-hist. Klasse, XVIII. Berlin. VASMER, M. (1935) «Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas. III. Merja und Tscheremissen.» SPAV. Phil.-hist. Klasse, XIX. Berlin. Linguistica_2015_FINAL.indd 225 14.3.2016 8:39:40 226 VASMER, M. (1936) «Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas. IV. Die ehemalige Ausbreitung der Lappen und Permien in Nordrussland.» SPAV. Phil.-hist. Klasse, XX. Berlin. VASMER, M. (1941) «Die alten Bevölkerkungsverhältnisse Russlands im Lichte der Sprachforschung.» Preussische Akademie der Wissenschaften. Vorträge und Schriften. Heft 5. Berlin. YS (1989) – LEHTIRANTA, J. Yhteissaamelainen sanasto. Helsinki: Suomalais- Ugrilainen Seura. Aннотация ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ФИННО-УГОРСКОГО ТОПОНИМИЧЕСКОГО СУБСТРАТА НА ТЕРРИТОРИИ РУССКОГО СЕВЕРА В статье освещается ряд наиболее значимых вопросов, связанных с изучени- ем богатейшего финно-угорского наследия, представленного в субстратной то- понимии Русского Севера – территории, включающей ныне Архангельскую и Вологодскую области России. Автором даны краткий обзор почти двухсотлетней истории этого изучения и подробная характеристика современного состояния исследований. Основное внимание уделено методике этих исследований, сло- жившейся в рамках уральской топонимической школы, которая – в кругу дру- гих российских сообществ, занимающихся проблемами исторической топонома- стики – является самым крупным и наиболее авторитетным научным центром. При этом в статье охарактеризованы, с одной стороны, глубоко традиционные, проверенные временем и результатами многих исследований методические по- зиции школы, а с другой стороны – некоторые относительно новые методы, на- ходящиеся в стадии разработки и апробации: в частности, метод семантического моделирования и метод анализа микросистемных топонимических отношений. В статье приводятся примеры лингвистических карт, иллюстрирующих результаты работы представителей уральской топонимической школы, а также схематичные рисунки, связанные с применением метода анализа микросистемных отношений в топонимии. Одна из представленных карт отражает лингвоэтническое члене- ние всей территории Русского Севера на период, непосредственно предшествую- щий полному обрусению финно-угорского населения. В заключительном разделе статьи автором представлен обобщенный обзор научных результатов, к которым привели топонимические исследования, посвященные Русскому Северу. При этом подчеркивается, что этноязыковая картина, выявленная для этого региона на сегодняшний день, хронологически соотносима лишь с последним тысячеле- тием, тогда как более древняя картина пока не поддается реконструкции. Ключевые слова: Русский Север, топонимия, финно-угорский субстрат, лингво- этническая карта, уральская топонимическая школа Linguistica_2015_FINAL.indd 226 14.3.2016 8:39:40 227 Abstract PROBLEMS IN THE STUDY OF THE FINNO-UGRIC SUBSTRATE TO- PONYMY OF THE RUSSIAN NORTH The article highlights some of the most important issues related to the study of the rich heritage represented in the Finno-Ugric substrate toponymy of the Russian North – the territory including modern Arkhangelsk and Vologda regions of Russia. The author gives an overview of the almost two-hundred-year history of studies on the subject as well as a detailed description of the current state of research. Emphasis is placed on the research method developed by the Ural toponymic school, which – among other Russian communities dealing with historical toponymy – is the largest and most authoritative research centre. While the article uses the traditional, time-tested methodical positions of the scientific school which have been verified by the results of numerous studies, it also presents some relatively new techniques which are currently being developed and tested: in particular, the method of semantic modelling and the method of toponymic microsystem relations’ analysis. The article gives examples of linguistic maps illustrating the research results of the Ural toponymic school’s representatives and schematic draw- ings associated with the application of toponymic microsystem relations’ analysis. One of the maps shows the ethno-linguistic division of the whole Russian North during the period which immediately preceded the complete Russification of Finno-Ugric popula- tion. In the final section of the article the author presents a generalized overview of the research results of the toponymic studies on the Russian North. It is emphasized that the linguo-ethnical picture identified for the region up to the present moment chronologically correlates only with the last millennium, since the more ancient position cannot yet be reconstructed. Keywords: Russian North, toponymy, Finno-Ugric substrate, ethno-linguistic map, Ural toponymic school Povzetek PROBLEMI PROUČEVANJA UGRO-FINSKEGA TOPONIMIČNEGA SUBSTRATA NA OZEMLJU RUSKEGA SEVERA V članku je prikazana vrsta najbolj relevantnih vprašanj, povezanih s proučevanjem nadvse bogate ugro-finske dediščine, izpričane v substratni toponimiji Ruskega Severa – ozemlja, ki danes obsega Arhangelsko in Vologodsko oblast Rusije. Avtorica poda- ja kratek pregled skoraj dvestoletne zgodovine tega proučevanja in podrobno oznako sodobnega stanja raziskav. Glavna pozornost je namenjena metodiki teh raziskav, ki se je izoblikovala v okviru uralske toponimične šole. Slednja je – v krogu drugih ruskih raziskovalnih skupin, ki se ukvarjajo z vprašanji historične toponomastike – največje in najuglednejše znanstveno središče. V članku je podana oznaka, na eni strani, globoko tra- dicionalnih metodoloških stališč šole, preizkušenih z rezultati številnih raziskav, na drugi strani pa nekaterih razmeroma novih metod, ki so še v stanju razvijanja in preizkušanja, Linguistica_2015_FINAL.indd 227 14.3.2016 8:39:40 228 kot je metoda semantičnega modeliranja in metoda analize mikrosistemskih toponimič- nih razmerij. V članku se navajajo primeri lingvističnih kart, ki ponazarjajo rezultate dela predstavnikov uralske toponimične šole, pa tudi shematične risbe, povezane z uporabo metode analize mikrosistemskih razmerij v toponimiji. Ena od predstavljenih kart prika- zuje lingvoetnično členitev celotnega ozemlja Ruskega Severa v obdobju tik pred popol- nim porusenjem ugro-finskega prebivalstva. V sklepnem delu članka avtorica predstavlja posplošen pregled znanstvenih rezultatov toponimičnih raziskav Ruskega Severa. Pri tem se poudarja, da je etnojezikovna slika, ugotovljena za to območje, kronološko vezana le na zadnje tisočletje, medtem ko starejše faze za zdaj ni mogoče rekonstruirati. Ključne besede: Ruski Sever, toponimija, ugro-finski substrat, lingvoetnična karta, uralska toponimična šola Linguistica_2015_FINAL.indd 228 14.3.2016 8:39:40