173 Валерий Л. Васильев UDK 81'373.21(470):811.17 Новгородский гос. DOI: 10.4312/linguistica.55.1.173-186 университет им. Ярослава Мудрого* ПРОБЛЕМАТИКА ИЗУЧЕНИЯ ГИДРОНИМИИ БАЛТИЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ Названия рек и озер, сохраняющие остатки древних языков, остаются главным и зачастую единственным источником изучения этноязыковых ареалов, сложив- шихся в дописьменные эпохи. Древние народы отождествляются прежде всего с языком (даже если от этого языка остается всего лишь один единственный этно- ним) и открываются в языке (ср. показательное тождество др.-рус. языкъ ‘язык’ и ‘народ’). Археологические изыскания, открывающие ареалы беззвучных, «не- мых» материальных культур далекого прошлого, в данном отношении второсте- пенны, подчинены лингвистическим изысканиям. Тезис о приоритетности гидро- нимии в полной мере применим к изучению древнебалтийского языкового насле- дия на современной территории проживания славян. В данной статье мы сосре- доточимся на собственно русской территории, а именно на регионах Европейской России (отдельно от смежных областей Украины и Белоруссии), которые тысячу и более лет назад были заселены балтами. Ни один из русских регионов никогда не рассматривался в качестве даже гипоте- тического пространства прародины славян (в отличие, например, от украинско-бе- лорусского Среднего Поднепровья и правобережья Припяти). Сегодня устоялась обоснованная концепция о том, что восточные славяне начали заселять будущие рус- ские земли Поочья, Верхнего Поволжья, Ильмень-Волховского и Чудско-Псковского бассейнов не ранее второй половины I тыс. н. э. – уже после распада праславянского единства в VI в. На этих землях западной части Европейской России (т. н. средняя полоса России) пришельцы-славяне встретились с автохтонным населением трех главных этноязыковых групп: балтоязычные племена в центральной части средне- русской полосы, тюркоязычные народы к югу от балтов в зоне степей (булгары, хазары, сменившие там ираноязычных скифов и сарматов), европейско-финские народности к северу от балтов (прибалтийские финны) и к северо-востоку и вос- току от балтов (волжские финны). За прошедшие 1300–1500 лет в среднерусской полосе славяне полностью ассимилировали всех балтов, прибалтийских финнов и большую часть волжских финнов, равно как освоили полосу южнорусских степей, тюрки-кочевники из которых «растворились» среди других народов. * 173003 Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого, ул. Боль- шая Санкт-Петербургская, д. 41, Великий Новгород, Россия; vihnn@mail.ru Linguistica_2015_FINAL.indd 173 14.3.2016 8:39:37 174 Изложенный общий взгляд на этноисторические события в указанном хроно- топе, преобладающий сегодня в научном сообществе, утвердился сравнительно недавно. Историки и языковеды, опиравшиеся по преимуществу на древнерус- ские летописи и акты, либо вовсе не видели доисторического балтийского языко- вого элемента в Центральной России, либо совершенно недооценивали его, сводя все к поздним «литовским» следам или к летописной голяди. Начиная с историков конца XVIII–XIX в. (Татищева, Карамзина, Ключевского, Соловьева), традицион- но больше внимания уделялось финскому элементу, о котором русская письмен- ность сохранила множество разнообразных свидетельств и носители которого до сих пор живут на Русском Севере и в Среднем Поволжье. «Обыкновенно думают, что русские прибыли в свои древние поселения тогда, когда там жили финские племена, и заняли их, вытеснив, истребив, ассимилировав с собою финнов», - писал А. И. Соболевский (1924: 274). О вкладе же давно исчезнувших «русских» балтов появилась возможность говорить лишь тогда, когда географические назва- ния смогли по достоинству оценить как важный исторический источник. Только опора на гидронимию позволила в должной мере уяснить древнебалтийское при- сутствие на русской территории, причем благодаря обнаружению все новых и новых гидронимических балтизмов, предполагаемый ареал «русских» балтов в трудах исследователей постепенно уплотнялся и постепенно расширялся к вос- току, северу и отчасти к югу. Изучение лексических, апеллятивных балтизмов-за- имствований в русском языке (из последних работ на эту тему см. Аникин 2005; Аникин 2014) в отношении древних этноязыковых ареалов дает очень обобщен- ную, «смазанную» картину, поскольку апеллятивы, в отличие от географических имен, обычно не прикреплены к точечным локусам. Кроме того, в русском язы- ке апеллятивные балтизмы в подавляющем большинстве датируют временем не ранее XIII в. (не ранее эпохи Великого Княжества Литовского), более древних правдоподобных балтизмов (дёготь, дере́вня, клеть, диал. а́лес ‘топкое, сырое место’, перть ‘баня’, му́ма ‘страшило’, ‘вошь’, пу́сма ‘пук, связка’ и др.) очень мало (Аникин 2014: 192). Первым опытом изучения древней «русской Балтии» стала книга А. Л. Погодина (1901), в которой автор пишет о распространении балтийских племен в бассейне р. Оки, отмечая отдельные очевидные речные имена, оставленные ими в Поочье (Упа, Жиздра, Нара и др.). В 1923 г. К. Буга, исследовав немало ли- товских, белорусских и смоленских названий водоемов, пришел к выводу, что к началу восточнославянского расселения в VI в. н. э. балты (литовцы) занимали всю Белоруссию и сопредельную русскую территорию Смоленщины (верховья Днепра и Сожи), тогда как земли восточнее Белоруссии и Смоленщины были заняты мордвой – волжскими финнами (Buga 1923; Buga RR III: 493–550). А. И. Соболевский, опираясь в основном на сообщения древнерусских летописей, продлил пространство балтов от Белоруссии до Москвы. Вместе с тем он счи- тал балтийское население в русских землях (восточную литву и голядь) сравни- тельно поздним; ошибочно анализируя гидронимы, он видит автохтонным на- селением среднерусской полосы, которое предшествовало восточным славянам, Linguistica_2015_FINAL.indd 174 14.3.2016 8:39:37 175 не финнов, не балтов, а иранцев (скифов или сарматоскифов), распространяв- шихся с причерноморских степей в лесную полосу вплоть до Русского Севера (Соболевский 1924: 274–275). В начале 1930–х гг. М. Фасмер, на основе убеди- тельной этимологизации нескольких десятков речных имен (Лучеса, Водва, Угра, Жезмянка, Можайка, Истра, Вержа, Жукопа, Панея, Лемна, Желемья, Скобра, Дугна, Квань, Лоба, Скальба, Титва, Окча, Сороть и др.), впервые доказал нали- чие заметного балтийского слоя, предшествовавшего славянскому, в центральных регионах России – в Смоленской, Псковской, Калужской, Московской, Орловской губерниях. Северная граница этого слоя была им проведена не севернее верхнего течения Волги, южная – примерно по широте между Орлом и Курском (Vasmer 1932; Vasmer 1933). Следующей этапной работой в изучении «русской» доистори- ческой Балтии стала книга В. Н. Топорова и О. Н. Трубачева (1962), посвященная гидронимии Верхнего Поднепровья. Правда, обследуемый в этой книге регион в основном приходится на территорию Украины и Белоруссии, а к России отходят лишь самые верховья Днепра и части бассейнов его крупных левосторонних при- токов – Сожи, Десны и Сейма (Смоленская, Брянская и Курская области). Главная заслуга авторов в том, что они впервые выделили огромный, насчитывающий нескольких сотен единиц, массив водных имен, свидетельствующий о плотном заселении доисторическими балтами всего верхнеднепровского пространства, обрисовали примерный ареал балтийского этноязыкового слоя и его пересечения с пограничными финским и иранским слоями. Книга 1962 г. интенсифицировала изучение субстратной гидронимии в стра- нах Восточной Европы. Главный, определяющий вклад внес опять же В. Н. Топоров, поставивший задачу последовательного выявления древнебалтийско- го слоя на русских землях. Основное внимание он уделил бассейну Оки, пре- жде всего Верхнему Поочью и Подмосковью, а также Верхнему Поволжью, а с 1990–х гг. обратился также и к новгородско-псковским землям (многочисленные труды автора на гидронимическую тему перечислены в Завьялова, Цивьян 2014: 22–23). В своих содержательных статьях автор обстоятельно интерпретировал многие сотни русских гидронимических балтизмов. Гидронимические исследо- вания Топорова отличаются широтой охвата исследуемых водных имен, обилием соотносимого с ними балтийского ономастического материала, глубиной и обсто- ятельностью этимологического анализа. Большинство трактовок водных имен в качестве балтизмов, изложенных в трудах этого автора, вполне убеждают, но, ко- нечно, не все (что естественно при работе с столь большим массивом названий во многих регионах). Автор склонен трактовать вероятные балтизмы по максимуму и не всегда учитывает в достаточной мере следы не-балтийских языков (особенно языков прибалтийско-финских), данные русской диалектологии, вариантность и микросистемное окружение гидронимов. Как правило такие огрехи вскрывают- ся только при тщательном внутрирегиональном (но не межрегиональном!) ис- следовании. Например, в статье (Топоров 1999) к вероятным гидронимическим балтизмам Новгородско-Псковского региона, среди прочих, отнесены Валдайка, Вельгуя, Волдомица, Лидь, Луга, Мда, Мста, Оредеж, Реполка, Ситенка, Ситня, Linguistica_2015_FINAL.indd 175 14.3.2016 8:39:37 176 Тросна, Солоница, Болдырька, Деденька, Шлино, Шлина, Шлинец, Шлинка (с. 280–282). Однако часть гидронимов из данного перечня обнаруживает соответ- ствия в Финляндии, Карелии, на Русском Севере и Северо-Востоке, где балты не жили (Валдайка, Вельгуя, Волдомица, Лидь, Луга, Мда, Мста, Оредеж, Реполка), некоторые являются очевидными фактами славянского происхождения (Ситенка, Ситня, Тросна – это многочисленные славянские имена речек, поросших ситой и тростой, трестой, т. е. водными растениями, Солоница соотносится с рус. диал. соло́ной ’соленый’), другие объяснимы через русские названия прибреж- ных деревень (р. Болдырька названа по д. Болдыри: к прозвищу Болдырь, ср. русскую фамилию Болдырев; р. Деденька – по д. Дедно, буквально «Дедово»), либо через смежные гидронимы внутри одного водного бассейна (среди Шлино, Шлина, Шлинец, Шлинка только одно водное имя балтизм, остальные появились вторично, благодаря переносу этого балтизма). Гидронимические изыскания приводили к периодическим ревизиям границ «русской» доисторической Балтии. Если К. Буга в начале 1920–х гг. не распро- странял балтийский слой за пределы русских верховьев Днепра, Сожи и Западной Двины (смоленские и торопецкие земли), то П. Дини, суммировав итоги работ перечисленных выше авторов, в обобщающем труде «Балтийские языки» (Дини 2002) обрисовал ареал балтизмов, сложившийся, по его мнению, в последние века до н. э. – первые века н. э.: на севере граница этого ареала начинается возле Риги и идет слабоволнистой линией на восток к оз. Селигер в истоках Волги, от Селигера на восток до юго-восточных окрестностей г. Тверь, далее поворачивает на юг, проходит по западному предместью Москвы к верховьям рек Оки и Сейма, затем поворачивает на юго-запад, к Киеву, проходит через северные окрестно- сти Киева на запад к украинской Волыни. Данная схема «максимального» ареала, сложившаяся в 1980–е гг., казалось, уже не изменится, так, А. Н. Топоров, имея в виду именно эту конфигурацию балтийского ареала, не продолжавшуюся далее правобережных притоков Верхней Волги, Верхнего и отчасти Среднего Поочья до Москвы, писал, что «к северу, востоку и югу нахождение надежных гидро- нимических балтизмов или очень сомнительно, или носит случайный характер» (Топоров 1988: 155). Однако очерченные ареальные границы стали пересматри- ваться в 1990–е гг., и к настоящему времени схема, обрисованная П. Дини, безус- ловно устарела. Сначала самим же Топоровым был расширен за пределы Поочья южный фланг ареала, благодаря обнаружению нескольких десятков сравнительно достовер- ных балтизмов в верхнем течении Дона (Дриска, Деготенка, Сосна, Доробинка, Пальня, Матыра, Ведуга, Скобенка, Малейка и др.). Следовательно, границы бал- тийской гидронимии на данном участке «отодвигаются на 300–400 верст к югу» (Топоров 1997: 316). Наряду с этим южным расширением, существенно пересматривалась восточ- ная граница балтийского пространства. В ряде статей Ю. В. Откупщикова (1989; 2001; 2004) ареал гидронимических балтизмов от широты Москвы был отодви- нут далеко на восток – до широты Нижнего Новгорода и Мордовии (до самых ни- Linguistica_2015_FINAL.indd 176 14.3.2016 8:39:37 177 зовьев Оки и до верховий рек Мокши и Теши, нижних правобережных притоков Оки). Автор – признанный специалист в области индоевропейской этимологии, много занимавшийся и реконструкциями лексики балтийских языков и связями их со славянскими языками. Однако он редко обращался к собственно онома- стическим исследованиям и, на наш взгляд, излишне прямолинейно использо- вал методику этимологизации нарицательной лексики в трактовке гидронимии. Разберем более подробно, можно ли доверять гидронимическим этимологиям Ю. В. Откупщикова. Очевиден тот факт, что множество нижнепоочских водных имен, совершенно без сомнений, коротко и безапелляционно прокомментирован- ных автором как балтизмы, на самом деле допускают либо более приемлемые объяснения из славянских или финно-угорских языков, либо их «балтийскость» нуждается в более развернутых доказательствах. Заявив, что «этимологизация, ба- зирующаяся только на апеллятивной лексике, – малодоказательна» (Откупщиков 2004: 85), автор уповает на цельнолексемные попарные сопоставления современ- ной гидронимии Литвы (редко Латвии) и Нижнего Поочья. Сравниваются изоли- рованно взятые факты из регионов, отстоящих друг от друга более чем на тысячу километров, но игнорируются возможности сопоставления гидронимов с онома- стическим и апеллятивным материалом соседних смежных языков (волжскофин- ские, прибалтийско-финские) или родственных языков (русский). Практически не учитывается то обстоятельство, что предположительно родственные гидрони- мы двух совсем разных регионов – Литвы и Нижнего Поочья – должны были разнонаправленно изменить свой фонетический облик за прошедшие одну, две или три тысячи лет их сосуществования в различавшихся языковых средах: они фонетически удалялись не только от породивших их апеллятивов (стремясь к т. н. «утрированной знаковости», по О. Н. Трубачеву), но и испытывали процес- сы фонетической и морфологической адаптации, субституции звуков в иноя- зычном окружении, иногда переосмысления и подгонки фонетических оболо- чек под иные апеллятивы и др. Гидроним Вад р. в Нижнем Поочье сближен с Vadas, Vada, реки в Литве, хотя водные имена Вад, Кузь-Вад, Лопьювад, Вадъёль, Вадма, Митя-Вад, Вадкерос, Вадыб и т. п. широко распространены по Русскому Северо-Востоку и в Северном Поволжье (связывают с коми вад ‘озеро’). То же самое касается «балтизма» Шакша (автор сравнивает его с лит. Šakšėlė), но ря- дом есть марийск. шокшо ‘рукав реки’ (и там еще р. Шокшовка) или даже коми шакша ‘грязь’. Гидроним Вилка в бассейне Мокши приравнивается к лит. р. Vilka (: vilkas ‘волк’), но не принимается в расчет, что восточные славяне должны были адаптировать эту родственную основу в виде Волк-, равно как и то, что основа Вил- со значением ‘извилистый’ повсеместно повторяется в собственно русской гидронимии: Вилея, Вилейка (: рус. диал. виле́йка ‘извилина’), Вилица, Вилка, Вильня и т.п. Нижнепоочское Сарга р. приравнивается к лит. Sarg-upė, лтш. Sarg- upis (возможно, к sargas ‘сторож’), но данное название скорее ожидалось бы с восточнославянским полногласным рефлексом (*Sarg- > *Сорог-) при том, что в некоторых других случаях автор этот полногласный рефлекс учитывает. В ниж- непоочских Артус, Киструс, Углус видит морфологически не адаптированные Linguistica_2015_FINAL.indd 177 14.3.2016 8:39:37 178 балтизмы-апеллятивы, с сохранением даже флексии (!) литовского адъектива (к лит. artus ‘близкий’, kaistrus ‘горячий’, auglus ‘пышный’ – о растительности) при том, что водные имена на -ус, -ос характерны для европейско-финского простран- ства. Названия рек Рог, Старка, самоочевидно совпадающие с рус. диал. рог ‘речной изгиб, мыс’, ста́рка, ста́рица ‘заглохшее речное русло’, автор, тем не менее, объединяет с лит. Rag-upis (: ragus ‘крутой’), Stark-upis (: starkas ‘судак’). Название р. Нерль объяснено по лит. neris ‘бобр’ (наряду с р. Neris в Литве), но в литовском это обозначение бобра (‘ныряльщик’) более позднего происхождения сравнительно с bebras, babras при том, что широкое проявление древней осно- вы ner- и в индоевропейском, и в финно-угорском этноязыковом пространстве давно уже доказано (ср. сев.-рус. Неро, Нерехта, Нерома и др.). Автор не учи- тывает этноисторического контекста: трактуя гидронимы на бывшей мерянской территории, название поочской р. Мерка он сближает не с этнонимом меря, а с лит. merkti ‘мочить, лить’ и с Merke р. в Литве; название поочской р. Курша сравнивает с западнобалтийским этнонимом kuršis ‘курши’ и р. Kurš-upis, хотя следы западнобалтийского народа куршей вряд ли стоит ожидать в столь отда- ленном месте Поволжья неподалеку от Нижнего Новгорода. Особенно большую методическую ошибку делает Ю. В. Откупщиков в тех случаях, когда применяет принцип системности к анализу нижнепоочской гидронимии, а именно пыта- ется этимологизировать поочскую гидронимию в рамках типовых балтийских словообразовательных моделей. Данный подход позволяет «поставить на поток» этимологизацию гидронимии, но при этом совершенно упускается из вида, что продуктивные балтийские модели, как правило, омонимичны славянским (рус- ским) моделям, и не замечается, что на балтийский манер анализируются явно русские или (реже) финно-угорские названия. Так, учитывая продуктивность балтийского (литовского) суф. -yn(as), дающего регулярные производные (типа marka ‘яма, пруд для вымачивания льна’ + -yn- = markinas ‘сырой, влажный’), Откупщиков безоглядно подгоняет к данной модели множество нижнепоочских водных имен на -ин, -инской (например, ручьи, овраги и острова, называемые Маркин, Алкин, Белин, Кунин, Лунин, Палкин, Шляпин, Лапин, Кишкин, Мишкин, Паршин, Щедрин и др., Мышкинской, Полутинской, Петинской и др.), на -инка, -енка (реки Шилинка, Юдинка, Арининка, Крупинка, Сусенка и др.). С балтийским суф. -ок он мыслит гидронимы Навалок (= лит. nuovalus ‘чистый’ + суф. -ok-), а также Масток, Дубок, Валок, Ленок, Громок, с балтийским суф. -š- рассматривает речные названия рек Мокша, Лакша, Солодша и т.п., балтийский суф. -oj- видит в названиях рек Грезная, Дерная, Лютая, Спорная, Талая и т.п. Почти все перечис- ленные гидронимы без особого труда (и с явной необходимостью!) объяснимы на материале русской антропонимии и диалектной лексики, а некоторые имеют характерный исход -кша, -кса финно-угорских водных имен. К сожалению, подобные трактовки крайне сомнительных «балтизмов» в рабо- тах Ю. В. Откупщикова имеют настолько массовидный характер, что не позво- ляют говорить о сколько-нибудь значимом проявлении балтийского гидроними- ческого пространства в регионе Нижнего Поочья и Среднего Поволжья. Если ве- Linguistica_2015_FINAL.indd 178 14.3.2016 8:39:37 179 рить данным фактам, то можно прийти к выводу, что в Нижнем Поочье гидрони- мия еще «более балтийская», нежели в Верхнем Поочье и Верхнем Поднепровье. Конечно, и в данном регионе, весьма удаленном от современной Прибалтики, вероятны находки гидронимических балтизмов, хотя бы в дисперсном состоянии, появившихся как результат рассеивания из более западных регионов, или даже оставленных разрозненными группами балтов. Но чем дальше мы отступаем от центра «русской» доисторической Балтии, тем более основательными должны быть доказательства, найдены пусть единичные, но безусловно надежные, «ма- ячковые» балтизмы и абсолютно убеждающие калькированные названия, мето- нимически соотнесенные с балтизмами. Пока на сегодняшний день наличие бал- тийских следов в низовьях Оки и в Среднем Поволжье нами ставится под сомне- ние. Лишь немногочисленные следы (Вобля, Дрисела, Дугна, Вепрея, Блиденка и др.) изредка находят не далее восточных районов Московской области (примерно до широты места впадения р. Москвы в р. Оку). Поиски древнебалтийского элемента далеко к востоку от Москвы вели и дру- гие исследователи, но, на наш взгляд, без особых успехов. Балтийскую гидро- нимию в междуречье Оки и Волги искал Ф. И. Гордеев, у которого (гидрони- мы Выша, Вьясс, Карнай, Уфа, Штырма, Стерля и др.) «многое ошибочно или малоубедительно» (Топоров 1972: 218). Б. А. Серебренников (1957) без доста- точных оснований высказывал предположение, что в Волго-Окском междуречье обитало древнее индоевропейское население с языком, близким к балтийскому. В. В. Напольских (2006), опираясь на выводы археологов об Именьковской куль- туре IV–VII в. н.э. в Среднем Поволжье – Нижнем Прикамье, выдвигает гипотезу об особом балто-славянском «именьковском языке» носителей данной культуры в Волго-Камском регионе. Гипотеза поддерживается примерно десятком слов в пермских языках данного ареала (обозначения ржи, спорыньи, гуся, гриба, горы и др.), которые автор считает заимствованными из особого «именьковского язы- ка», хотя они допускают и иные этимологии. При этом местная топонимия и ги- дронимия не анализируется, а ведь именно этот источник, а не апеллятивные за- имствования, и есть главный маркер древнего языка (диалекта) в любом регионе. Начиная с 1990–х гг. подвергся существенному пересмотру северо-восточ- ный фланг ареала «русской» Балтии. Работы Р. А. Агеевой (1989: 185–208), В. Н. Топорова (1995: 13–40; 1999: 276–285; 2001: 7–22) и В. Л. Васильева (2007; 2008) позволили отодвинуть доисторическую балтийскую границу от Южной Псковщины и правобережья Верхней Волги, какой она традиционно принима- лась по трудам М. Фасмера, К. Буги, А. И. Соболевского, на несколько сотен ки- лометров к северу – вплоть до Финского залива Балтийского моря. На сегодня эта северо-восточная граница представлена линией, которая отходит на восток от Финского залива немного севернее устья р. Луги, пересекает р. Волхов в среднем течении (севернее г. Чудово, в окрестностях г. Кириши), идет далее к г. Тихвин, г. Бокситогорск Ленинградской области и к западной границе Вологодской об- ласти, где поворачивает на юг и через среднее течение р. Мологи спускается к г. Бежецк и г. Кимры Тверской области (см. рис. 1). Проведенное нами обстоятель- Linguistica_2015_FINAL.indd 179 14.3.2016 8:39:37 180 ное, «внутреннее» обследование Новгородско-Псковского региона выявило раз- личную плотность гидронимических балтизмов в данном регионе смешанного финско-балтийского субстрата. На территории южнее условной линии г. Нарва – г. Луга – г. Новгород – г. Боровичи – г. Удомля – г. Бежецк гидронимические балтизмы по количеству и по надежности трактовок обыкновенно преобладают (иногда в несколько раз) над гидронимическими финнизмами. Севернее этой линии общий гидронимический фон становится преимущественно прибалтий- ско-финским. В разных субрегионах, связанных с бассейнами местных рек, бал- Рис. 1. Северо-восточный фланг ареала балтийской гидронимии. - схематизированная граница max (максимального распространения на север, северо-восток и восток балтийской гидронимии) - условная линия min (количественного преобладания балтийского гидронимического элемента над финно-угорским) - преимущественный путь проникновения древних балтов на Ильмень и Волхов - выявленные балтийские анклавы (явные скопления балтийских названий): Б – Бежецкий, В – Волховский, И – Ильменский, У – Удомельский Linguistica_2015_FINAL.indd 180 14.3.2016 8:39:38 181 тийский слой предстает с различной степенью очевидности, например, в верхо- вьях р. Луги он более заметный, чем в бассейне р. Шелони, протекающей южнее, в бассейне р. Полы безусловно более плотный, чем в среднем и нижнем течении Ловати (до широты г. Холм). Выявлены несколько выраженных сгустков (анкла- вов) балтийской гидронимии: 1) на Волхове к северу от Новгорода, 2) в юго-вос- точных окрестностях оз. Ильмень, 3) в окрестностях Удомли, 4) в окрестностях Бежецка. Балтизмы связаны как с крупнейшими реками региона (Ловать, Пола, Полисть, Полометь, возможно, Шелонь, Волхов), так и с маленькими речками и ручьями длиной до десятка километров и озерами площадью несколько гекта- ров, помимо водоемов, встречаются балтийские названия селений (Яжелбицы, Ловасицы, Вдаль, Цемена и др.). Максимальный восточнославянский ареал балтийской гидронимии в том виде, в каком он суммируется по заслуживающим доверия работам, отражен на рис. 2. Удельная плотность балтийского слоя на этом огромном пространстве, которое в несколько раз больше территории современных Латвии и Литвы, раз- лична. Применительно к России балтийские названия вод наиболее выражены в верховьях Днепра, включая бассейн Сожи, верхние течения рек Великой, Ловати, бассейн р. Полы, верховья Волги (до Твери), Верхнее и Среднее левобережное Поочье со включением бассейна р. Москвы. Однако суждения об удельном весе балтизмов сугубо предварительны, ибо поиск их далеко не завершен и велся он разными авторами в разное время, не в сплошном порядке, а по отдельно взятым регионам. Разумеется, различен и возраст балтийских гидронимов в России. У отдельных имен он может, вероятно, достигать 4 тыс. лет и более ввиду того, что археологи прослеживают в среднерусской полосе следы индоевропейских культур с III–II тыс. до н. э. К эпохе бронзы, преимущественно ко II тыс. до н. э., относят культуры т. н. «шнуровой керамики», прежде всего фатьяновскую и среднеднепровскую, которые обычно связывают с протобалтийским населением, для эпохи железного века I тыс. до н. э. – конца I тыс. н. э. отмечают соотносимые с балтами «городищенские» культуры (штрихованной керамики, днепро-двин- скую, юхновскую, верхнеокскую), балтийский компонент находят в дьяковской культуре (наряду с финским), равно как в более поздних культурах смоленско-по- лоцких и псковско-новгородских длинных курганов 2–й половины I тыс. до н.э. (Булкин, Герд, Лебедев, Седых 1999: 270–276). Конечно, вполне вероятно закре- пление многих гидронимических балтизмов и во II тыс. н. э., учитывая, что бал- тоязычная голядь в Поочье фиксируется даже в XIII в., что часть западнорусских земель до XVIII в. была тесно связана с литовским (позднее польско-литовским) государством, что в XIX в. было немало переселенцев из Прибалтики на рус- ские земли (например, во 2–й половине XIX в. многие латыши переселились в Псковскую и Новгородскую губернии). Дальнейшее изучение балтийского слоя требует не столько уточнения границ его ареала, сколько верификации уже выявленных в этом ареале гидронимиче- ских балтизмов на степень достоверности их «балтийскости», а также поиска но- вых достоверных балтийских гидронимов (и – шире – топонимов). Для оптимиза- Linguistica_2015_FINAL.indd 181 14.3.2016 8:39:38 182 ции общей методики определения балтизмов имеется пара возможностей, почти не реализованных на сегодняшний день. Во-первых, сегодня необходим более широкий ареальный критерий. Для атрибуции гидронимии балтийского происхождения недостаточно наличия соот- ветственных названий и апеллятивов в литовских, латышских, прусских землях, дополненных соответствиями в пределах показанного выше ареала; такая утвер- дительная «внутрибалтийская» атрибуция должна дополнительно подтверждать- ся отсутствием убедительных параллелей и эквивалентов за пределами балтий- ского ареала, к северу, востоку и югу от него, в пространных субстратных ареалах древнего проживания финно-угров, иранцев и других народов, где балтов априо- ри ожидать не стоит. Если обнаруживаются внешне допустимые соответствия од- новременно в двух или трех непересекающихся этноисторических пространствах (например, в балтийском и финно-угорском), то такие факты неопределенной этноязыковой принадлежности не могут считаться убедительными балтизмами, Рис. 2. Максимальный ареал балтийской гидронимии в восточнославянских землях. Linguistica_2015_FINAL.indd 182 14.3.2016 8:39:38 183 равно как и те факты, которые вообще пока не имеют ни надежно трактуемых связей, ни этимологии. Во-вторых, не стоит увеличивать процент балтизмов за счет славянской то- понимической архаики. В силу значительной близости славянского и балтийско- го языков в I тыс. н. э. многие водные имена проблематично дифференцировать на балтийские и славянские даже при очевидности их этимологии. Это прежде всего относится к слабо изученному слою позднепраславянских диалектизмов, отраженных гидронимией. Но как правило глубокий всесторонний анализ тех названий, которые на первый взгляд вполне допускают балтийские трактовки, часто открывает новые возможности более убедительного объяснения их как сла- вянских топонимических архаизмов. Например, водные имена Березай, Бологое, Велья, Вельё, Вилейка, Велейка, Веребья, Веть, Витка, Водоса, Волма, Витьба, Выдерка, Дубна, Желонка, Колодея, Колпинка, Круппа, Линенка, Лопанка, Лоша, Лютейка, Меглинка, Орлинка, Песно, Плюсса, Полонка, Радча, Северка/Сиверка, Туренка, Тушемля, Уча, Череменецкое, Черенка и др., неоднократно повторяю- щиеся на Русском Северо-Западе и в других регионах и ранее объясненные или предварительно помеченные исследователями как балтизмы, оказалось предпоч- тительнее отнести к древнеславянскому слою (Васильев 2012: 616). Ничего не добавляет к изучению балтийского слоя также желание трактовать в качестве балтизмов (сильно обрусевших или переосмысленных) сравнительно поздние русские (древне-, старо- и современно-русские) названия, которые в подавляю- щем большинстве атрибутируются более надежно как славизмы, поскольку легко объясняются на славянском диалектном апеллятивном материале, многократно повторяясь в разных регионах России и других славянских стран. Литература BUGA, Kazimieras (1923) «Upių vardų studijos ir aisčiu bei slavenu senovė.» Tauta ir žodis. 1, 1–44. BUGA, Kazimieras (1961) Rinktiniai raštai, 3. Vilnius: Politinės ir mokslinės literatūros leidykla. VASMER, Max (1932) «Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas. I. Die Ostgrenze der baltischen Stämme.» Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften (philos.-hist. Klasse), 3–32. VASMER, Max (1933) «Balten und Finnen im Gebiet von Pskov.» Studi baltici 3, 27–34. АГЕЕВА, Руфь А. (1989) Гидронимия Русского Северо-Запада как источник куль- турно-исторической информации. Москва: Наука. АНИКИН, Александр Е. (2005) Опыт словаря лексических балтизмов в русском языке. Новосибирск: Наука. АНИКИН, Александр Е. (2014) «Проблемы изучения балтизмов в русском язы- ке.» В: Сибирский филологический журнал 4, 189–195. Linguistica_2015_FINAL.indd 183 14.3.2016 8:39:38 184 БУЛКИН, Василий А./Александр С. ГЕРД/Глеб С. ЛЕБЕДЕВ/Валерий Н. СЕДЫХ (1999) Основания регионалистики: Формирование и эволюция историко-куль- турных зон Европейской России. Санкт-Петербург: изд-во С.-Петербургского ун-та. ВАСИЛЬЕВ, Валерий Л. (2007) «Древнебалтийская топонимия в регионе Новгородской земли.» В: Новгород и Новгородская земля: история и архео- логия. Великий Новгород: Новгородский государственный объединенный му- зей-заповедник, 271–285. ВАСИЛЬЕВ, Валерий Л. (2008) «О проблеме древнебалтийского топонимическо- го наследия на Русском Северо-Западе.» Вопросы языкознания 3, 76–94. ВАСИЛЬЕВ, Валерий Л. (2012) Славянские топонимические древности Новгородской земли. Москва: Рукописные памятники древней Руси. ДИНИ, Пьетро У. (2002) Балтийские языки. Москва: ОГИ. ЗАВЬЯЛОВА, Мария В./Татьяна В. ЦИВЬЯН (2014) «Balto-slavica в научном на- следии В. Н. Топорова: перспективы.» В: Балты и славяне: пересечения духов- ных культур. Vilnius: Versmė, 13–31. НАПОЛЬСКИХ, Владимир В. (2006) «Балто-славянский компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н. э.» Славяноведение 2, 3–19. ОТКУПЩИКОВ, Юрий В. (1989) «Балтийские гидронимы Мордовии.» В: Всесоюзная научно-практическая конференция «Исторические названия и па- мятники культуры». Москва: Наука, 67–68. ОТКУПЩИКОВ, Юрий В. (2001) «О балтийской гидронимии бассейна Оки.» В: Ю. В. Откупщиков, Opera philologica minora (Античная литература. Языкознание). Санкт-Петербург: Наука, 363–365. ОТКУПЩИКОВ, Юрий В. (2004) «Древняя гидронимия в бассейне Оки.» В: Балто-славянские исследования. XVI. Сборник научных трудов. Москва: Индрик, 83–114. ПОГОДИН, Александр Л. (1901) Из истории славянских передвижений. Варшава. СЕРЕБРЕННИКОВ, Борис А. (1957) «О некоторых следах исчезнувшего индоев- ропейского языка в центре Европейской части СССР, близкого к балтийским языкам.» Труды Академии наук Литовской ССР, А, 1 (2). Вильнюс. СОБОЛЕВСКИЙ, Алексей И. (1924) Русско-скифские этюды. Ленинград: Рос. Гос. Акад. тип. ТОПОРОВ, Владимир Н. (1972) «Baltica Подмосковья.» В: Балто-славянский сборник. Москва: Наука, 217–280. ТОПОРОВ, Владимир Н. (1988) «Балтийский элемент в гидронимии Поочья. I.» В: Балто-славянские исследования 1986. Москва: Наука, 154–177. ТОПОРОВ, Владимир Н. (1995) «О северо-западнорусском локусе балтийской гидронимии (из цикла «По окраинам древней Балтии»).» Res Balticae 1, 13–40. ТОПОРОВ, Владимир Н. (1997) «Балтийские следы на Верхнем Дону.» В: Балто- славянские исследования 1988–1996. Москва: Наука, 311–324. Linguistica_2015_FINAL.indd 184 14.3.2016 8:39:38 185 ТОПОРОВ, Владимир Н. (1999) «Балтийский элемент в Новгородско-Псковском ареале (общий взгляд).» В: Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70–летию В. Л. Янина. Москва: Русские словари, 276–292. ТОПОРОВ, Владимир Н. (2001) «К вопросу о «новгородско-литовском» про- странстве и его языковой характеристике (по материалам XIII-XV веков).» Res Balticae, 7, 7–22. ТОПОРОВ, Владимир Н./Олег Н. ТРУБАЧЕВ (1962) Лингвистический анализ ги- дронимов Верхнего Поднепровья. Москва: изд-во Академии наук СССР. Aннотация ПРОБЛЕМАТИКА ИЗУЧЕНИЯ ГИДРОНИМИИ БАЛТИЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ В статье поднят широкий круг вопросов, связанных с отражением гидронимией России древнего присутствия балтов. Вся восточная половина обширного древ- небалтийского этноисторического ареала приходилась на регионы Европейской России. Названия рек и озер – главный источник, позволяющий судить об их древнем расселении и некоторых особенностях их диалектного языка. Данная ра- бота содержит обзор истории изучения гидронимии балтийского происхождения на территории России, включая критику отдельных предшествующих работ, и кратко освещает ряд вопросов, среди которых: 1) уточнение юго-восточных, вос- точных и особенно северо-восточных границ древнебалтийского ареала, 2) соот- ношение балтийского слоя с финским и иранским языковыми элементами, 3) от- ношение балтийской гидронимии к археологическим культурам, локализуемым в Европейской России, 4) оценка сравнительной плотности балтизмов по разным русским регионам, 5) оптимизация методики поиска и обоснования гидронимии балтийского происхождения. К статье приложены карты-схемы: 1) северо-вос- точного фланга ареала балтийской гидронимии, 2) максимального восточносла- вянского ареала балтийской гидронимии. Ключевые слова: древнебалтийская гидронимия, российские регионы, этниче- ская история балтов, ареал Abstract THE PROBLEMS OF STUDYING THE BALTIC ORIGINS OF HYDRONYMS ON THE TERRITORY OF RUSSIA The article raises a wide range of issues related to the ancient presence of Balts in Russian hydronymy. The entire eastern half of the vast Old Baltic ethno-historical area overlapped with regions of European Russia. The names of rivers and lakes are the main source that allows to ascertain the extent of their ancient settlement as well as some features of their language. This paper provides an overview of the history of the Linguistica_2015_FINAL.indd 185 14.3.2016 8:39:38 186 study of hydronyms of Baltic origin on the territory of Russia, including the criticism of certain previous works, and briefly highlights a number of issues, among which are: 1) the refinement of the South-eastern, Eastern and especially North-eastern borders of the Old Baltic range, 2) the correlation of the Baltic linguistic elements with the Finnish and the Iranian elements, 3) the relationship of Baltic hydronymy to archaeological cultures, localizable in European Russia, 4) the relative density of the Baltic stratum in different Russian regions, 5) the optimization of techniques related to searching and confirmation of Baltic water names. Maps are provided to show the North-eastern flank of the Baltic hydronymic areal and the maximum geographical extent of Eastern Baltic hydronymy. Keywords: Old Baltic hydronymy, Russian regions, ethnic history of the Balts, areal Povzetek PROBLEMATIKA PROUČEVANJA HIDRONIMIJE BALTSKEGA IZVORA NA OZEMLJU RUSIJE Članek se dotika širokega kroga vprašanj, povezanih z nekdanjo prisotnostjo Baltov, kot se kaže v hidronimiji Rusije. Celotna vzhodna polovica obširnega starobaltskega etnozgodovinskega areala je ležala na območju Evropske Rusije. Imena rek in jezer so glavni vir, ki omogoča sklepanje o njihovi nekdanji poselitvi in nekaterih posebnostih njihovega narečnega jezika. Pričujoča obravnava vsebuje pregled zgodovine raziskav hidronimije baltskega izvora na ozemlju Rusije, vključno s kritiko posameznih prejšnjih del, in na kratko osvetljuje vrsto vprašanj, med katerimi so: 1) določitev jugovzhodnih, vzhodnih in še zlasti severovzhodnih meja starobaltskega areala, 2) razmerje baltske plasti do finskega in iranskega jezikovnega elementa, 3) razmerje baltske hidronimije do arheoloških kultur, ki so lokalizirane v Evropski Rusiji, 4) ocena relativne gostote baltizmov po različnih ruskih območjih, 5) optimizacija metodike prepoznavanja in utemeljevanja hidronimije baltskega izvora. Članku sta priloženi shematični karti: 1) severovzhodnega krila areala baltske hidronimije, 2) maksimalnega vzhodnoslovan- skega areala baltske hidronimije. Ključne besede: starobaltska hidronimija, ruske regije, etnična zgodovina Baltov, areal Linguistica_2015_FINAL.indd 186 14.3.2016 8:39:38